• Advertisement

СКАЗ ПРО ПЕРВОГО ПОМОЩНИКА.

Свободные темы. Если есть что сказать.

Модераторы: SergeyOdessa, porollo

СКАЗ ПРО ПЕРВОГО ПОМОЩНИКА.

Сообщение Admin 22 окт 2009, 15:17
IP:

СКАЗ ПРО ПЕРВОГО ПОМОЩНИКА.





— Знавал я одного Первого. Без дела минуты сидеть не мог. И всегда себе его находил. Называли мы его промеж себя Примусом. Но после одного случая его жгучую охоту что-либо делать отрезало, как ножом. И стал он супротив своей истинной природы сущим бездельником, коих не счесть на этом свете, особенно среди помполитов. А случай, доложу я вам, пустяковый, яйца выеденного не стоит.

Начать надо с того, что Примус наш до безумия любил проводить учебные тревоги. Это и по расписанию положено и, сами знаете, для поддержания готовности экипажа в разных форс-мажорных обстоятельствах. Неважно, какая была тревога, — по борьбе с огнём или водой, химическая или радиоактивная, — всегда он был у нас на первом рубеже. Сам обычно эту тревогу объявлял по трансляции и сам же бежал туда, где обозначался очаг возгорания или, не дай Бог, пробоина в борту. Первым эту «пробоину» и заделывал или поливал из брандспойта условный очаг. Конечно, химические тревоги ему нравились больше. Партия химзащиты тогда облачалась в спецкостюмы из прорезиненной ткани, а на «бошки» свои дурные надевала противогазы, и отличить в этой команде, кто есть кто, было практически невозможно. Это больше всего и нравилось Примусу. Таким образом, как он сам выражался, происходило слияние с народом. Но по характерным жестам и излишней активности все мы знали, под каким противогазом прячется его рожа. Наш док, большой остряк и придумщик, увидев как-то живописную картину дезактивации судовой надстройки, произнёс вдруг, указывая на нашего суетягу: «Примус интер парес!»

— Что это значит? — пристали мы к нему.

— «Примус», — пояснил он, — по латыни значит «первый», а «интер парес», соответственно, «среди равных».

Вот, с тех пор мы его Примусом и прозвали, что в принципе строго соответствовало действительности — Примус помощник капитана.

Но больше всего нашему Примусу нравилась тревога «Человек за бортом». Он всегда сам отбивал её по авральной сигнализации колоколами громкого боя. Все знали, три длинных звонка прозвучало, беги к шлюпкам. А какая это была тревога, — учебная или настоящая, — узнавали уже на ходу. По трансляции объявляли. Как правило, тревоги были, конечно, учебными.

Примус сразу же кидался в гущу событий: разнайтавливал шлюп-балки, руководил погрузкой спасательной партии в шлюпку, сам же в неё садился, сбрасывал гаки с таль-блоков, и под команду «р-раз, два — взяли» гребли они к условному человеку, якобы упавшему с борта. «Человека», как правило, обозначал спасательный круг, скинутый в море по команде Примуса перед самой тревогой.

— Чего-то не хватает в этих тревогах, — жаловался наш Примус старпому, своему лучшему корешу на пароходе, — напоминает игры в «казаки-разбойники».

— Игры играми, — рассуждал старпом, — но если в них не играть, то можно запросто оплошать, случись всё по-настоящему.

— А что, если ситуацию максимально приблизить к боевой, — предложил тогда Примус.

— Каким образом?

— Ты, например, объявляешь тревогу «Человек за бортом», а я в это время реально «падаю» за борт.

Старпом, конечно, засопротивлялся, мол, не может он так запросто людьми рисковать, а тем более своим лучшим корешем. Но Примус уговорил его.

— Проведём тревогу на высшем уровне, — резюмировал он, — тяжело в ученье, легко в бою.

На дворе как раз сентябрь стоял, море почти штилевое, вода +19. До Владика оставалось сутки хода.

— Условия курортные, — разворачивал свои соображения Примус, — я перед вечерним чаем сигану за борт, ты сыграешь тревогу, сделаешь положенный разворот восьмёркой, спустишь бот с левого борта и заберёшь меня опять на свой железный пароход. А мы потом это дело ещё и горячим чайком обмоем. С коньяком армянского разлива. Лады?

Последний довод показался старпому особенно убедительным.

— Только капитану ни «гу-гу», пусть для него это сюрпризом будет. Да и команде тоже до поры до времени лучше ничего не знать. А то соберутся, как на спектакль смотреть. Потеряется вся интрига замысла. Короче, сверяем часы! Я ровно в 15.00 прыгаю в воду. Сколько тебе времени для разворота надо?

— Время стандартное. Пока эта махина сделает полную циркуляцию, минут 10 — 15 уйдёт точно.

— Вот и отличненько. Я даже спасжилет надевать не стану. Пятнадцать минут поплаваю в своё удовольствие, разомнусь слегка. У меня ж первый разряд по плаванию в стиле баттерфляй. Короче, считай, что договорились.

К пятнадцати часам старпом поднялся на мостик, чтобы отработать тревогу «Человек за бортом» в боевых условиях. А Примус в это же время подошёл к релингам, ограждающим спардек, разделся до трусов, аккуратно сложил свою одежду под спасательный плотик, чтобы была неприметна, в 15.00 туда же положил свои наручные часы и сразу же мощным толчком перемахнул через релинги и оказался в водах Японского моря в полной уверенности, что пароход тут же будет описывать дугу, чтобы вернуться для отработки намеченной тревоги.

Однако пароход продолжал идти намеченным курсом, пока совсем не скрылся из поля зрения. И наш незабвенный Примус остался один на один с Японским морем.

— Утонул? — с надеждой спросили мы.

— Настоящие Примусы ни в огне не горят, ни в воде не тонут! Вырулил наш бедолага на кильватерный след и поплыл по нему своим привычным баттерфляем.

— Хотел пароход догнать, что ли? — предположил один из слушателей.

— Ну, догнать, не догнать, а ведь плыть куда-то надо. Не в обратную ж сторону.

На ходовом мостике в это самое время вахтенный помощник, как назло, задел животрещущую тему «Жёны и их сомнительная верность». Пошли анекдоты, ля-ля-бу-бу. Старпом наш так увлёкся, что начисто забыл о своих договорённостях с Примусом и со смаком вклинился в диалог. Пробазарили они ровно полчаса. И только старпом собрался новый анекдот рассказать на выбранную тему, — со смеху, говорит, сейчас все помрёте, — вдруг вахтенный помощник объявляет: «Судовое время 15 часов 30 минут, команде пить чай, приятного аппетита».

— Какой чай?!!! — очухался сразу старпом, — человек за бортом!!!

Поначалу, конечно, никто ничего не понял: или он анекдот обещанный так начал, или сбрындил под конец рейса. А в подтверждение последней мысли, подбежал он на полусогнутых к ключу авральной сигнализации и как начал стучать по нему, будто к его заднице 220 вольт подвели. Вместо трёх длинных — шлюпочная тревога, стал отбивать короткие, как при оставлении судна, но не семь, как положено, а десятка три выдал, не меньше, а потом, как даст длинный, конца ему не видать. И сам вдобавок завыл сиреной:

— Чего стоите, олухи, орите по трансляции: "Шлюпочная тревога! Примус за бортом!!!"

Оттолкнул он рулевого от штурвала, заложил руль право на борт и стал чертить по воде кривую, чтобы лечь на обратный курс и вписаться в штурманскую прокладку. А иначе можно и мимо Примуса проскочить.

Через полчаса увидели в бинокль на совершенно гладкой поверхности воды периодически возникающий пенный бурун.

— Слава Богу, — выдохнул старпом, — наверняка это Примус наш баттерфляем плывёт. Его любимый стиль. Если это не так, я сам за борт брошусь.

И точно, очень скоро все увидели, что плывёт к ним навстречу не то человек, не то дельфин. Дали задний ход, развернулись бортом, шлюпку спустили. Уже вся команда вплоть до капитана узнала, что Примус со старпомом претворяли в жизнь программу «Человек за бортом» в условиях, приближённых к боевым.

А Примус тем временем перешёл с классического баттерфляя на «саженьки» и время от времени грозил кому-то из воды кулаком и что-то кричал нечеловеческим голосом. Когда его вытащили, поначалу думали, японца какого-то поймали. На Примуса мало походил: скукоженный весь, зубы в оскале, глаза узкие. Оказалось, что вода была не 19 градусов, как обещал старпом, а всего 14. В такой воде долго не покупаешься. А он почти час отбубенил почём зря. Баттерфляй, конечно, здорово помог ему продержаться так долго. Но с другой стороны, ты попробуй, погреби так с час.

— Да-а, — подытожил один из слушателей, — на враньё всё похоже.

— Ежели не веришь, спроси нашего старпома, он как раз и есть кореш Примуса. Правда, бывший. Его в наказание за проявленную инициативу на наш козодёрный пароход и направили. А Примуса — на год в каботажное плавание на сахалинский пассажир. Понизили до пожарного помощника. Должность, в основном, для «старпёров». Ниже её у комсостава падать больше некуда. Но и сачковее работы тоже не придумать. Одна другой стоит. Старпом сохранил свои погоны только из-за того, что согласился в этот рейс. Сами знаете, сюда и каторжанина не затащишь. А иначе ходил бы сейчас в каботаже третьим помощником. И Примус маячил бы перед ним всё время живым укором. Но будьте уверены, наш старпом и здесь дров наломает.



Автор может подтвердить, что последние слова оказались пророческими. Но это уже другая история.

© http://www.snezhny.com
Аватара пользователя
Admin
Site Admin
Site Admin
 
Сообщения: 100
Картинок: 2
Зарегистрирован: 14 май 2009, 19:16

Advertisement

Re: СКАЗ ПРО ПЕРВОГО ПОМОЩНИКА.

Сообщение Андрей Рехколайнен 16 мар 2011, 22:22
IP:

В 86 - м , в Сан - Диего , мне замполит говорил - Ты куришь Мальборо , тем самым ты пропагандируешь американский образ жизни . И это в штатах , но в 86 - м . Были же времена ...
Андрей Рехколайнен
 
Сообщения: 1
Зарегистрирован: 30 янв 2011, 18:46
Откуда: Вантаа . FIN

Re: СКАЗ ПРО ПЕРВОГО ПОМОЩНИКА.

Сообщение sasha 15 май 2011, 20:46
IP:

У нас на теплоходе "Капитан Козловский" в 80-х работал Замполит по фамилии Черномор.Классный мужик-здоровья ему побольше.В Гамбурге взял нас-2х мотористов и показал нам все прелести Рипербана. :lol: Тревогами слава Богу особо не увлекался.
sasha
 
Сообщения: 1
Зарегистрирован: 03 ноя 2010, 23:38

Re: СКАЗ ПРО ПЕРВОГО ПОМОЩНИКА.

Сообщение LAst 08 сен 2011, 01:01
IP:

Ну что ж: раз пошла такая пьянка - "оторвусь" и я..

Вован, нзывается

Сейчас просматривал картинку морских ворот Новороссийска – «Площадь Героев» в изумительной зелени. Слева, "здание со шпилем". На верхнем этаже его когда-то был расположен радиоцентр пароходства, именно там, впервые, морзянка напела моему уху чУдную мелодию странствий и наполнила душу лучезарной романтикой эфира, повела за собой по морям и океанам, сквозь штормы и бури к далеким континентам, таинственным и загадочным островам, в чужие неведомые страны и города.
Под ним, под радиоцентром, в тоже самое время вальяжно расположился партком, вотчина праздных бездельников и пустословов, на тучной ниве которой взращивались, пестовались и причислялись к сонму партийных серафимов помполиты, иначе – судовые комиссары: самый пустой, нелепый и лишенный всякого здравого смысла плод идеологического маразма.
И захотелось нарисовать портрет комиссара в общих чертах. Почему, не знаю, (наверно потому что этот реликт все больше порастает быльем) В общем, захотелось. Может быть кому-то будет интересно. Тем более, что мне пришлось повидать этого брата не мало, есть что рассказать, чем поделится.
Комиссар, он ведь любил в радиорубку захаживать, - ну прямо как медведь на пасику; словно мёдом там помазано. Походит, побродит по пароходу, бездельем помАется (работа у него такая) и забредёт: посидеть, поумничать, за "жизть" поговорить. Справедливости ради нужно сказать, что попадался и такой, с которым очень даже можно было потрепаться, не от души конечно, а так, вообще. Но был и другой, – которого глаза бы не видели и уши не слышали. Не хороший какой-то, противный комиссар. Совсем как Владимир Фёдорович – Вован. Он был таким, потому что так уж получилось. Созвездие у него такое, заковыристое.
До своей комиссарской карьеры работал в порту на автопогрузчике, а может быть электриком, слухи ходили разные. А когда женился, то тёща пришлась на его счастье блатная как осминог, крутая как вокзальное яйцо, с большими волосатыми руками (ручищи такие) в партийных кругах, а это вам не хухры-мухры. И вот пристроила она зятька помполитом в загранку. Кто знает-тот знает: нормальному человеку на эту должность дорога заказана. Так сказать, штатное расписание не позволяло. Ну "низя", нормальному деньги за бесплатно платить. Нормальный должен своим умом и своими руками зарабатывать. Таков основополагающий ленинский прЫнцЫп. Вован всегда говорил – “Ленинские прЫнцыпы, три прЭдмета, пять мЭтров.”
Надо сказать, что радист, которого я сменил, и Вован были друзьями – кореша ядреные.
Принял я дела. Вышли в рейс. По окончании послестояночно-опохмелочной спячки Вован по проторенной тропинке прибрел в радиорубку и широким жестом, от всей души, протянул мне пачку «Астры»:”Угощайся!” К этому времени было уже пару лет тому, как я бросил это нехорошее дело. Но даже и тогда, когда эта дурь имела место быть, всё же щадил свой организм от такого термоядерного курева.
Посидел он хорошо. Провонял меня и помещение на славу. Само собой разумеется, что такой гость с “Астрой” и разговорами “про баб и партийные постановления” нужен мне был, как судаку гармошка. Отказать, запретить ему, я конечно не мог (какой идиот захочет иметь себе на пароходе под боком такого врага) тем более что он имел право доступа в радиорубку – так гласил устав. Пришлось отпугивать его от радиорубки каверзным, гнусненьким путём: едва он открывал дверь, я включал все оборудование, которое могло издавать хоть какой-то шум и видимость занятости. Буквопечатающий аппарат барабанил любые, никому не нужные навигационные предупреждения. Факс скрёб любую, никому не нужную карту. Натянув на уши лопухи, я озабоченно шурудил в приёмнике, как бродячий кот в мусорном ящике и колотил на ключе что попало, не включая, разумеется, передатчика. Он приходил, сидел минут двадцать-тридцать и нехотя уходил. Вскоре совсем перестал ходить, сетуя на курилке по поводу моей занятости долбаной.
Душа ещё не успела возрадоваться, когда вдруг настигла другая напасть. Он расписал меня на вахту бдительности вместе с собой.
Тут я должен слегка отвлечься и осветить этот тёмный закоулок советского светлого прошлого. "В те времена далёкие, теперь почти былинные"*, по приходу советского судна во вражеский порт, помполиты выставляли, так называемую, "вахту бдительности." Суть и стратегия которой была проста, как граненный стакан, и заключались в том чтобы всячески пресекать любые поползновения вражеских агентов и шпионов проникновению на пароход, а так же попыток подбрасывания провокаторами и отщепенцами всякой-разной чуждой советскому моряку литературы, как то: Библии, Рождественские открытки или, ещё хуже, брошюры со всякими, там, Хельсенскими соглашениями и хартиями по человеческим правам; в общем гадость всякую с происками.
Обычно она, вахта эта бдительная, выставлялась с постановкой судна к причалу, да и то, не все комиссары соблюдали. Некоторые просто сами бдили от бессонницы. Но наш Вован (три чирья ему в бороду!) соблюдал инструкцию неукоснительно: даже на рейде. Вот я и должен был шляться с ним по пароходу с кормы на бак и обратно битых два часа – бдить.
Звездное небо, (стража была от полуночи до двух) свежий ночьной воздух, густо смешанный с запахом Генуи, навел мысли в моей отчаянной голове на крамольную стезю. Кстати, пока не забыл; знаете, каждый порт имеет свой неповторимый запах. Генуя пахнет душистым ароматом крепко-заваренного кофе, лёгким кьянти, пиццей, пастой, замшелой плесенью до и после Колумбовских улиц и переулков, свеже-выстиранным бельём, развивающимся на бельевых верёвках между домами в этих самых переулках, свежей рыбой и выхлопными газами машин и многочисленных мопедов. Вот всё это и родило в моей голове хорошую мысль, которую я ему тут же высказал вслух:
-А знаете что - обратился я к Вовану - мы неправильно бдим.
Он опешил и сразу не знал что сказать.
-Как так, неправильно?- наконец полюбопытствовал он.
-Посудите сами - продолжал я - мы сейчас на корме, а шпион прыгнет на бак, мы будем на баке, а он прыгнет на корму. Нужно двигаться друг-другу навстречу
Комиссар постоял еще немного, соображая:
-Точно!Давайте так и сделаем. - вполне серьезно заключил он.
Мы стали встречаться на переходном мостике, где-то посередине судна, он деловито спрашивал:
-Ну как?
Я уверенно отвечал:
-В Багдаде всё спокойно, граница на замке.
____________________________________________________
"В те времена далёкие, теперь почти былинные"* - В.Высоцкий

***
Последний раз редактировалось LAst 06 фев 2013, 19:01, всего редактировалось 2 раз(а).
Аватара пользователя
LAst
 
Сообщения: 38
Зарегистрирован: 26 авг 2011, 20:03

Re: СКАЗ ПРО ПЕРВОГО ПОМОЩНИКА.

Сообщение LAst 14 сен 2011, 01:18
IP:

А вот еще...
Воспоминание

Как-то, в разгар летнего отпуска, меня срочно вызвали в кадры и направили на виновоз, который следовал из Новороссийска в Индию – нет не за вином. Вино они возили из стран средиземноморья – за патокой.
Приняв дела и осмотревшись, я обнаружил, что артельщиком, на этом судне был мой старый приятель, с которым мы работали некогда на одном из танкеров типа “София”. Вы грешным делом подумали, что на пароходе существует и некая артель, коль скоро там имеется артельщик. Честно признаюсь в своем невежестве, которое не позволяет мне объяснить вам почему должность заведовать судовым продуктовым складом называется – артельщик. Очевидно этому есть какое-то простое объяснение, но я абсолютно не имею об этом никакого представления, скажу лишь, что обычно на эту должность назначается кто-нибоудь из матросов: четыре часа в день он работает как матрос, а остальное время как кладовщик. На судах с более многочисленным экипажем эта должность называлась “пятый помощник капитана по хозяйственной части” и предполагала дополнительные обязанности по штатному расписанию. Почему называлась? Потому что эта должность просуществовала недолго, но это нам сейчас не интересно, да и не о том речь.
Так вот, в артелке у Володи (так звали моего друга) была заначка белого испанского вина, заботливо припасённая ещё из прошлого рейса на Валенсию. Нетрудно догадаться, что переход от Чёрного моря до Индии с такой заначкой не был утомительным.
Прийдя в Бомбей, мы застряли на рейде в ожидании причала почти на месяц. Заначки, как известно, имеют нехорошее свойство – иссякать. Винные заначьки имеют ещё более нехорошее свойство – иссякать весьма быстро. Этот печальный феномен не обошёл стороной нашу тёплую, и глубоко законспирированную от комиссара, кампанию.
Неумолимо опустели заветные ёмкости в артелке, под полубаком и в других потаённых местах. Задушевный праздник жизни плавно перешёл в серые стояночные будни. И хоть на стоянке вахты и работы идут как им и положено – всё же стоянка, она потому и нудная, потому что стоянка.
В свободное от вахт и работ время моряки томились и элементарно дурели от “козла”; даже тетрадку учетную завели, – кто из них чаще сидел под столом; лениво плескаясь, мокли в бассейне, подкапчивали на заморском солнце свои широкие морские спины и ассортиментные животы. Будучи безнадёжно бездарным в первом, и вдоволь наслаждаясь вторым, большую часть свободного времени я, все же, посвящал третьему – резьбе по дереву, а точнее сказать, овладению этим дивным искусством, совместно с донкерманом, посредством уроков, любезно и совершенно безвозмездно дающих нам вторым механиком, который был большим мастером в этом деле и имел великолепный инструмент, собственноручно изготовленный. А если добавить, что эти парни были еще и приятными собеседниками, то, само собой разумеется, время бежало незаметно. Донкерман не порожал остроумием, но говорил с увлечением и живостью, зажигая воображение. Рассказы его были обычно жизненны, красочны и обогащали мой ум новыми образами. Механик был значительно стараше, знал жизнь куда лучше, чем я; у него был настоящий дар вести беседу, обнаруживая при этом широкий кругозор и незаурядную эрудицию в различных жизненных аспектах.
Но речь, опять же, не об этом, – речь о том, кого я уже вскользь упомянул, если вы успели заметить. Речь пойдет о комиссаре, без которого пароход не мог шагнуть ни единого шага. Не то, чтобы не мог – не имел права. Всё то, что навострило лыжи за бугор, должно было быть под недремлющим оком. Наше око было ещё из тех товарищей, у которых призрак коммунизма оставил самый ленинский, самый верный и прямой, как полосатая палка гаишника, след в пламенной душе, и у которых все мысли и помыслы, вся жизнь была посвящена “борьбе за освобождение всего человечества”. Была окончена какая-то партшкола, пройдены курсы и прослушаны семинары повышения квалификации; сколько бумаг было прочитано! сколько страниц процитированно! какая бурная, кипучая жизнь была прожита в этой борьбе! Сколько времени было потрачено! Но на данном историческом отрезке, наш помазанник был уже не тот; болезнь подкосила, печень проклятая совсем замучила его. К концу стоянки она так прижала, что ни сна ни отдыха измученной душе. И вот пришёл он однажды в радиорубку ночью: тихий, безучастный, с грелкой под боком; в последние дни сильно похудел, на щеках пролегли глубокие складки. Рубашка совсем по-старчески свисала с его худых и щуплых плеч, в грустных, задумчивых глазах поселились тоска и одиночество.
Сердце моё сжималось от жалости и сострадания, глядя не его мучения. Я предложил ему чай, но он отказался, сославшись на бессонницу.
В динамике приглушённо судачила морзянка. Из другого, магнитофонного, плавно и тихо струилась музыка Глюка.
И стал он говорить о своей жизни, о делах: что сделал, что не успел; и не чувствовалось в его речи ни какой радости и гордости, а чувствовалась еле уловимая боль и сожаление. О чём? – мне было неведомо. К концу беседы, это сожаление чувствовалось уже совсем явно.
Темная тропическая ночь крепко сомкнула свои ресницы за открытым иллюминатором. Слегка касаясь легкой занавески своим глубоким, и вместе с тем едва заметным дыханием, она лилась и струилась в него своей приятной прохладой. Огни большого Бомбея сверкали, переливались, отражаясь на спокойной глади рейда, безуспешно соперничая с отражением бриллиантов далёких звёзд и отблеском лунной дорожки.
Пароход, спал крепким сном праведного труженика, набираясь новых сил и энергии для встречи грядущего дня с его новыми причудами, трудами и заботами, всем тем, что так хочется назвать – наследие дней прошедших.
Закончил комиссар свою – неожиданную для меня – исповедь глубоким вздохом горечи и сожаления о том, что много грешил пред Богом, а что делать – не знает.
Признаться я был озадачен. Досих пор не знаю, почему он завёл этот разговор именно со мной. Что я мог ему сказать, когда и сам“зерно посаженное в терни”. Все же, сказал как умел, утешил как мог, пряча глупую неловкость; сижу, вот, молодой и цветущий, а помочь ничем не могу.
Во время нашей долгой беседы, щёки его слегка порозовели. Глаза оживились. Сидел он уже прямо, а грелка лежала на крышке буквопечатающего аппарата.
Вскоре нас поставили к причалу. Его срочно отправили самолётом в Москву. Там ему сделали операцию и он возвратился в свою родную Одессу, где, увы, скоропостижно ушёл в вечность, ещё до того, как мы вернулись в Союз.
Не знаю какие мысли посетили его в те последние минуты. О чём он думал, что хотел, но искренне желаю, чтобы душа его успокоилась с Богом.
***
Аватара пользователя
LAst
 
Сообщения: 38
Зарегистрирован: 26 авг 2011, 20:03

Re: СКАЗ ПРО ПЕРВОГО ПОМОЩНИКА.

Сообщение Александр босаната 16 сен 2011, 20:30
IP:

:lol: какое отношение помпа имел к тревогам?простите меня не пойму!он был рядовым участником тревог..пункт химобработки и еще какая то муть...конечно никто его не останавливал,если какие то любопытные лезли в пожарные расчеты или крутился около шлюпки,на шлюпочной тревоге..конечно были там и демоны....но последние годы перед перестройкой-там были в основном бывшие начальники радиостанций или электромеханики.Кстати здесь упоминается Черномор -помполит,подтверждаю -достойный человек.На ПРОЗА.РУ встретил интересный рассказ про такого демона..на странице Морской профсоюзный телеграф -Море смеялось...
Александр босаната
 
Сообщения: 5
Зарегистрирован: 13 сен 2011, 21:07

Re: СКАЗ ПРО ПЕРВОГО ПОМОЩНИКА.

Сообщение LAst 26 сен 2011, 23:44
IP:

какое отношение помпа имел к тревогам?

"...вдохновлять и воодушевлять экипаж..."так было записано в его расписании по общесудовой тревоге; порхать сквозь задраенные двери и иллюминаторы Изображение и чё-то там выделывать - серофим, туды его в качель.
Как этот маразм можно было мастачить на практике!? - так и кануло в лету,.. и слава БогуИзображение
Аватара пользователя
LAst
 
Сообщения: 38
Зарегистрирован: 26 авг 2011, 20:03

Re: СКАЗ ПРО ПЕРВОГО ПОМОЩНИКА.

Сообщение Alekso 03 дек 2011, 19:39
IP:

Еще Твардовский писал,что дураков у нас хватает и в системе и в сети. Не место красит человека.

Всякие люди были на флоте и по всем специальностям.

Еще до развала Союза говорил ,что вначале уйдут врачи,потом первые помощники,а потом развалят

и разбазарят флот. Так оно и вышло. С чем и поздравляю.
Alekso
 
Сообщения: 47
Зарегистрирован: 21 июн 2011, 13:07

Re: СКАЗ ПРО ПЕРВОГО ПОМОЩНИКА.

Сообщение LAst 06 дек 2011, 18:42
IP:

Ну доки хоть вреда ни кому не делали, лечили себе зелёнкой: палец порезал - зелёнка, прыщ вскочил - зелёнка, живот скрутило - тоже зелёнкой намажет,..
Да и кампанейские ребята в основном были.
А флот конечно жаль, - ушел флот, ушла романтика, ушла поэзия, ушла эпоха,..пришел комбаньер "...процесс пошел..." , и все пошло прахом!Изображение
Аватара пользователя
LAst
 
Сообщения: 38
Зарегистрирован: 26 авг 2011, 20:03

Re: СКАЗ ПРО ПЕРВОГО ПОМОЩНИКА.

Сообщение Alekso 07 дек 2011, 20:57
IP:

Зеленка -это очень хорошо. Но не все судовые врачи в рейсе (да и на стоянке) дурью маялись. Были травмы,отравления ,воспаления легких, язвы, триппер,малярия и многое другое. А сколько гнилых ртов. Морячки же старались профотбор пройти на шару,болячки скрывали,а в рейсе нередко это все вылазило наружу. Психов тоже приходилось домой возить,правда ,с других судов.Некоторых нельзя даже за маяк выпускать,а по документам они здоровее космонавтов. В конце рейса уже другие песни. Ходят,канючат,чтобы были чистые бумаги. А сколько приходилось воевать с самодурами из судовой и портовой администрации (за танки.воду,харчи,больных и т.д.)
Ребята,это не " жалобы тюрка". Просто -иформация.
Alekso
 
Сообщения: 47
Зарегистрирован: 21 июн 2011, 13:07

След.


  • Advertisement

Вернуться в Кают-компания

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 10