• Advertisement

О разном...

Свободные темы. Если есть что сказать.

Модераторы: SergeyOdessa, porollo

"Как корабли мучительно стареют!.."

Сообщение LAst 02 ноя 2011, 19:07
IP:

Изображение
Стареют нищие, стареют короли
Пойди пойми, которые скорее.
Стареют города и корабли:
Как корабли мучительно стареют!

В один из дней поймут они,
Что жизнь уже становится иною,
Что, как ты мам машину не гони,
Труднее давний спор держать с волною.

И старые рубцы кровоточат:
Штормами их растравливать доколе?
Должно быть время пестовать внучат,
Устроившись удобно на приколе.

Их деловито выведет вдоль стен
Буксирчик за посты сторожевые.
Неужто всё! А где же автоген:
Пока еще не тронул он – живые!

И пусть открыты раны на плечах,
Пусть трубы обгоревшие не красят.
Услышат параходики в ночах:
“Эй вахтенный, а что там на компасе?”

Случайно наткнулся на эту фотографию, и сразу узнал – «Качуга». Название исчезло вместе с краской, но я сразу узнал ее. Да, это она. Работал на ней примерно с месячишко. Стояли на ремонте в Находкинском СРЗ, а поскольку ремонт затянулся, решил убежать в каникулярный (положенный после окончания мореходки) отпуск. Чуприк, друг детства, тоже решил сбежать с пассажира «Смольный», вот и договорились провести отпуск вместе в своем родном городе Арсеньеве. Встретились и, перед тем, как отправиться в кадры, решили куда-то смотаться (не помню уж куда) на «Пирожковой Площади» (так мы называли привокзальную площадь) сиганули в трамвай; вернее, я сиганул, а он замешкался и отстал. Выйдя на следующей остановке, чтобы «поймать», потерял его окончательно, решил пойти в кадры – там и встретиться, но товарищ Середа (инспектор) сразу-же взял меня «за жабры» и направил на «Охотск». (Ну вы уже знаете...) Толян (Чуприк) благополучно получил отпуск и уехал домой. После отпука его захомутали в армию и направили в Мурманск на подводную лодку.
Встретились мы с ним опять уже аж через десять лет. Но это другая история...не буду вас утруждать.

Так вот: увидел я на фотографии этот несчастный пароходик и вспомнил стихи... Помню, как то купил во Владивостоке сборник новых стихов – автора не помню, книжица давно затерялась (сорок лет прошло!!), а строки эти в памяти остались...
Аватара пользователя
LAst
 
Сообщения: 38
Зарегистрирован: 26 авг 2011, 20:03

Advertisement

ЕНИСЕЙКА

Сообщение LAst 15 ноя 2011, 19:16
IP:

Осень в Дудинке уходить не спешила, а зима не спешила приходить. Дни стояли пасмурные, но не очень холодные. Наш танкер «Эльбрус» доставил керосин из порта Клайпеда в порт Дудинку.
Впервые я побывал за полярным кругом и увидел загадочное, исполненное торжественной красоты и волшебства полярное сияние – я даже и не представлял какое это великолепное и завораживающее зрелище. Пару раз удалось даже увидеть величавых белых медведей на заснеженных огромных вечных льдинах; сановитых и степенных.
Я уже упомянул, что погода стояла благоприятная, поэтому, после выгрузки, начальство решило сгонять нас еще раз за керосином в Архангельск.
Загрузились, и опять вернулись в Дудинку. И тут, в одну ночь нагрянула настоящая зима и прибрала полярку к своим суровым рукам. Ударил мороз, выпал снег и покрыл все вокруг глубокой, пушистой шубой. Енисей парил словно чайник, выставленный на мороз. Антенны, леера и надстройка судна обильно покрылись мохнатыми, искрящимися кристаллами.
Проснувшись рано утром я вышел из спардека на палубу и остановился зачарованный свежим, искрящимся, морозным рассветом. Вдруг, прямо под ноги подкатилось что-то огненно-коричневое. Пока я соображал, что же это за зверь такой, – пушистый «клубок» поднял свою необыкновенную мордашку с парой сверкающих «угольков», и с интересом уставился на меня, помахивая пушистым хвостом-калачиком.
Из-за угла спардека вынырнул долговязый матрос Киенко:
-Здорово, маркони!*
-Привет, рогаль!**
-Это чиф принёс вчера с берега; велосипед и этого щенка. Велосипед в каюту затащил, а его на палубе оставил – поведал он мне. Я взял необыкновенно мягкую, пушистую диковинку на руки и зашагал по переходному мостику в сторону кормы, на камбуз.
Володя-повар уже вовсю крутился среди своих чумичек и кастрюль, весь лоснящийся и улыбающийся. Я попросил его угостить моего нового знакомого чем-нибудь вкусненьким. Он дал нам печёнки, которую щенок уплел в одно мгновение.
-Да-а, аппетит у тебя, брат!.. Теперь пойдём к Гарику. Узнаем, что он думает с тобой делать. Что смотришь? Он твой хозяин.
Старпом Гарик медленно остывал после вчерашнего набега на славную Дудинку.
-Эта собака северная и должна жить на улице. – Заключил он.
-Так- то оно так, да сам-то ты, вон, чуйку напялил. Жалко животное.
-Ну а если жалко – Гарик отхлебнул кофейку – забирай к себе в каюту, или отнеси на берег.
Позже, сидя в своей каюте на стуле, я глядел на щенка и чесал свою репку.
___________________________________
маркони* - радист
рогаль, рогатый** - матрос / Морской сленг /

Он сидел и тоже смотрел на меня, поворачивая мордашку с боку на бок, нетерпеливо перебирал лапками со светлыми подпалинами.
-Cначала, тебя нужно постирать, любезный.
Пока я его мыл, он успел попробовать и мыло и шампунь, и всё это ему не понравилось.
Полулёжа на койке, с торчащим из полотенца ухом. попрежнему смотрел вопросительно на меня.
-Как же назвать тебя: Бобик, Тузик, Шарик? К тебе это не подходит. Давай- ка назовём тебя Енисейкой, вырастишь – Енисеем будешь. Он чихнул, мотнул головой – на том и порешили.
-А жить будешь здесь, – я открыл дверцу под кроватью, сунул туда голову – место отличное, тепло, уютно.
С этой поры он стал жить у меня, жить-поживать, радовать команду своей незаурядной сообразительностью и необычной для собак наружностью схожей с олимпийским мишкой. Всё ему давалось легко. Перво-наперво я приучил его брать пищу только с моего разрешения; сделал и прикрепил, за прележно усвоеннй урок, медаль на его новенький ошейник. Сидеть на задних лапках, опираясь на спинку дивана, он научился за два дня. На третий день закрепил успех, без подпорки диванной спинки, прямо на палубе и получил вторую медаль. Очень полюбились ему хлебные сухарики, которые “Дюймовочка” – наш кок Володя – великолепно варганил на камбузе. У каждого нормального моряка на судне была какая-нибудь кличка, и наш кок получил прозвище за пышные формы и, при этом, порхающую (беспрецедентно-порхаующую, я бы сказал, для такой упитанности) походку. Готовил он, к слову сказать, превосходно.
Однажды, собравшись на крыле ходового мостика, мы стояли, болтали не о чем и похрустывали этими сухариками. Енисейка крутился вокруг нас, безуспешно пытаясь привлечь к себе внимание и получить лакомство, но мы увлеченные беседой, незамечали его. Он отбежал в сторонку и сел на задние лапки, тут уж мы его и заметили, тут уж он получил много сухариков, комплиментов и одобрений. После этого, артист стал извлекать пользу из своего открытия: как только ему нужно было сухариков или колбаски или просто внимания, он садился на задние лапки и сидел так, пока не получал желаемого.
Однажды ночью, на ходу, ( когда судно движется) мы с Петровичем, вторым штурманом, как обычно, стояли и болтали в кромешной темноте. Енисейка задремал, мы переместились от ветра в сторонку и через некоторое время услышали, как бедняга вдруг заскулил и заметался в темноте, потеряв нас. Я окликнул его и он запрыгал вокруг меня с неописуемой радостью.
После этого случая, стал всегда класть свою мордашку на мой башмак; если я двигался – он просыпался.
Третья его медаль была “за беззаветную преданность”. Рыбачили мы на корме, не помню уже в каком порту, на рейде, дурачились, доктор шутя замахнулся на меня. Енисейка кинулся на дока и ухватил его за штанину.

Так и повелось, кто-нибудь из команды шутя замахивался на меня и он кидался на “обидчика”, хватал его за штанину и теребил в разные стороны.
На судне, у каждого члена экипажа имеется мореходка, то есть паспорт моряка. Пёс, как член команды, обязан был тоже иметь мореходку, предъявлять её по первому требованию и, главное, нигде её не забыть и не потерять. Вот с этой формальностью нам пришлось немало потрудиться, но, как известно – вода камень точит. Усвоил и, если кто-нибудь давал ему команду:”Енисейка, мореходку”! – он падал на спину и широко растопыривал задние лапы.
Однажды моряки стояли и, как всегда, трепались всё на той же корме. Вновь прибывшая, из Туапсинской “академии” молоденькая буфетчица пришла на корму выбросить мусор в бочку. Матрос Киенко тотчас не замедлил крикнуть:”Енисейка, мореходку”! Балбес этот Киенко, что с него взять.
Побродив-походив по Европе, мы вернулись на Чёрное море. К этому времени на ошейнике Енисейки прибавилось медалей и монет. Я забыл сказать о том, что в каждом порту, в котором он бывал впервые, я продырявливал монетку страны нахождения и цеплял на его ошейник.
В Ильичёвске сводил его к ветеринару, ему сделали необходимые прививки и выдали положенные собачьи документы, благодаря чему, отпала необходимость, при нахождении в иностранных портах, прятать его в каюте от карантинных властей.
Вернулся из отпуска наш штатный капитан и привёз с собой свою овчарку по кличке Джина. За время отпуска она сильно подросла, превратившись из ушастого, толстоногого щенка в большую и красивую собаку.
Енисейка гонял её на первых порах, пока не подружились, хотя ростом был… пожалуй такой же, если вставал на задние лапы. Вот что значит, чувствовать себя хозяином на своей территории.
Прошло немного времени и он совсем осмелел по отношению к ней. Когда капитан спускался в каюткомпанию, Джина садилась на верхней площадке трапа, при этом передние лапы опускала на несколько балясин вниз, а задние оставались на площадке; наблюдала сверху-вниз за хозяином. Такая вот провакационная поза. Енисейка, в нормальном, ходячем положении и не мечтавший дотянуться, в подобной ситуации, взлетал на неё орлом, – она кубарем скатывалась по трапу вниз, а он с гордым видом (зато напугал) поднимался вверх, на ходовой мостик.
При стоянке судна в родному порту Новороссийск, побывал он и у меня дома. Утром, когда я вывел его на улицу, он впервые увидел кошку. Обрадовался и весело побежал к ней знакомиться. Кошка зашипела, ощетинилась и быстро вскарабкалась на большой тополь. Растерянно и жалобно посмотрел он на меня. Задрав голову бегал вокруг дерева, помахивая своим пушистым хвостом и жалобно скулил, непонимая, что происходит с этой симпатичной особой. Очевидно северные собаки понятия не имеют о кошках и не подозревают о том, что они, кошки, им, собакам, не товарищи.
Пришли друзья. Мы сходили в кадры по делам, я забежал на радиоцентр забрать корреспонденцию, затем решили зайти в кафе пообедать

Официантка, увидев Енисейку замахала руками:
-С собакой нельзя!
Мы стали возражать, что это, дескать, и не собака вовсе, а член экипажа, третий радист. Петрович про мореходку стал настаивать, но мы с Володей Петровича осадили, и он нехотя утихомирился. Я сказал Енисейке:
-Ап! – Он сел у двери, а мы пошли за столик. Девушка приняла заказ, принесла еду. Енисейка всё сидел у двери. Тогда она сжалилась и сказала:
-Собачка иди сюда!” – но он сидел и смотрел то на нас, то на нее. Она стала всячески звать, приглашать его, но он сидел как сидел:
-Что вы в самом деле издеваетесь над собакой? – напала официантка на нас – Позовите её. Пусть заходит.
В самом нечале весны судно отправились к берегам Новой Зеландии. Там наши рыбаки путинили (я правильно написал? путИнили, – одна буква а сколько разного смысла).
Одним словом, наши рыбаки, труженики моря, пахали океанскую ниву, зарабатывали рыбо-доллары для необъятной страны советов, а нас послали доставить им бункер и снабжение. Переход от Ильичёвска до столицы Новой Зеландии – Веллингтон составлял сорок пять суток. Енисейка мужал, прикипал к команде, – я всё крепче привязывался к нему. Он становился все более самостоятельным, уже не отдыхал перед ночной вахтой у меня в каюте, а бегал по палубе, на ходовом мостике, а нагулявшись вдоволь, протискивался в радиорубку (я оставлял для него дверь полуоткрытой). Там, в радиорубке, он кимАрил пока его чуткое ухо не улавливало мои шаги. Радостно и нетерпеливо встречал меня у двери. Обычно я гладил его по голове, ушам, ласково теребил его мордашку:“Ну что, Енисейка, как дела? Что новенького? В “Багдаде” всё спокойно?” – садился в кресло, включал приемники, передатчик – “что там на мостике, чай готов? Щас подожди, пугнём любимый город и пойдем второго проведаем…т-а-к кормилец имеет для нас…дпр (диспетчерская корреспонденция), мсг, рдо (служебные и частные радиограммы)…всё, очередь заколотил, пойдём на мостик чайку фыркнем”.
В то время, как я с ним беседовал, Енисейка выказывал всяческие свои эмоции: мотал головой, перебирал лапками, то ложил мордочку на палубу, то задирал ее высоко, шевелил ноздрями, пытаясь изобразить нечто вроде улыбки.
Я говорил об этом с нашим доктором, но эскулап смеясь надо мной внушал, что Павлов давно доказал – у собак нет ни эмоций ни разума – только инстинкты.
Однажды я не выдержал и прямо ему возразил: “Сам ты коновал со своим Павловым, а эмоции, а тем более разум, у Енисейки есть.” Док, конечно мог бы обидеться, но мы всегда спорили без зла.
Где бы мы не собирались на посиделки – мой неразлучный пёс всегда был с нами и чётко предупреждал, если кто-нибудь приближался к двери (особое чутьё у него было на комиссара). Так что мы всегда успевали спрятать закуску и “причину” нашей посиделки.


Благополучно пройдя Средиземное, Красное и часть Индийского океана, запросили “добро” у пароходства остановиться на пару часов у архипелага Чагос для ремонта вспомогательного двигателя.
Пользуясь случаем, забросили удочки, спустили штормтрап и бултыхались на поверхности океанской глади. Енисейка бегал вдоль борта, скулил и все порывался прыгнуть мне на выручку, но голос северных предков, врожденное недоверие к воде и мои окрики, не позволяли ему сигануть с борта.
Время летело ни быстро ни медленно, в работе и повседневных заботах судно двигалось вперед приближаясь к Австралии. Погода стояла чудесная, океан был спокоен, порой шли как по тихому болоту.
Енисейка каждый день выкидывал какой-нибудь новый “фокус” ничто не предвещало беды, но судьба уже занесла над нами свой неумолимый жестокий скипетр.
Это случилось на траверзе Эсперансе, города на южном побережье Австралии (по иронии судьбы – “Надежда”). В этот вечер, как обычно, я отдыхал перед ночной вахтой. Енисейка не пошел, как всегда на мостик, а лег на половичке у моей кровати. Я уже хорошо задремал, когда вдруг неожиданно меня разбудили странные резкие звуки. Быстро включил свет и увидел жуткую картину; какая-то неведомая сила подбрасывала мою бедную собаку и швыряла по каюте от одной переборки к другой, при этом у него было обильное слюноотделение и все-такое прочее. Пока я лихорадочно соображал, что-же предпринять, он неожиданно успокоился и лежал обессиленный, тяжело дыша.
Я тут же позвонил доктору, он быстренько пришёл, но не успокоить ни, тем более помочь ничем не смог.
-Ты ведь знаешь, вообще-то я онколог, а с собаками дела вообще никогда не имел – сказал док.
-Ну так сделай то, что обычно людям делаешь в таком случае. – Попросил я его.
-У людей такого не бывает. – Ответил он.
Я дал Енисейке воды; нужно было идти на вахту. В течение вахты несколько раз спускался проведать его, он лежал и виновато смотрел мне в глаза.
Днем приступы повторились. На ужине в каюткомпании док подсел ко мне и стал намекать, что с собакой нужно “что-то решать”. Я на отрез отказал ему и умолял сделать все возможное. Док развёл руками:
-Пойми меня, маркони, я ничем не могу ему помочь. – положил он руку на мое плечо.
-Дай время, док, он выкарабкается, уверяю тебя, он обязательно выкарабкается – настаивал я.
-Ну хорошо, подождём. – заключил он. После ужина я вывел Енисейку на шлюпочную палубу. Он погулял, нашёл укромное место под шлюпкой и не захотел его покидать. Я принес свою куртку, мягкую байковую рубашку и сделал ему уютное гнёздышко. Время шло. Положение не улучшалось. Мы с коком-Володей отварили рис, сделали наваристый бульон.

Енисейка не захотел ни бульон, ни любимой печенки, ни сухариков. Когда я попытался принудить его к бульону, он с такой укоризной посмотрел на меня, что я оставил эту затею.
В тот день, обед в каюткомпании прошёл скомканно, быстро, все сидели и сосредоточенно смотрели в свои тарелки. Над столом висела гнетущая тишина.
Тяжелое предчувствие сдавило мою грудь. Все быстро разошлись. Капитан с доктором подсели ко мне. Немало побродили мы по белому свету с дядей Ваней (так мы называли между собой нашего капитана). Нас связывали долгие дружеские отношения.
-Сегодня ему ещё хуже, – нарушил молчание дядя Ваня – он уже никого не узнаёт и не подпускает. Мы не знаем что у него за болезнь. У меня команда, мы в океане, пойми меня правильно, маркони.
Я знал, что он говорит со мной ни как капитан, а как близкий человек. Молчание затянулось.
-Когда? – выдавил я наконец.
-Сейчас.
У доктора в лазарете, на такой случай, нет ни каких усыпляющих уколов.
Комиссар выдал спортивную винтовку. Боцман выделил кусок новой парусины и дал тяжёлую запасную скобу от якорной цепи (таков морской обычай).
На Володю – кума, выпала тяжелейшая обязанность. Путь от каюткомпании до шлюпки, под котрой лежал мой Енисейка был невыносимо тяжелым и мучительным. Вспомнилось искрящееся морозное утро, его первые успехи, неописуемые радость и восторг с которыми он встречал меня у трапа, когда я, припозднившись, возвращался из увольнения. Вспомнилось, как он приболел однажды, при стоянке в Одессе, но тогда всё обошлось, ветеринар сказал, что ему нельзя давать трубчатые куриные кости: “Он жи ещё дитё” предупредил старый еврей, дал розовых таблеток и посоветовал кормить пару дней рисовым отваром. Наверняка и сейчас он помог бы нам, этот старый, мудрый ветеринар. Поднявшись на шлюпочную палубу, я остановился:
-Эх коновал, коновал как бы я хотел сейчас, чтобы вы с твоим коллегой Павловым были правы насчет отсутствия эмоций.
Пес неуклюже сел на задние лапы. Медленно поднял голову. Усталый, измученный взгляд был спокоен и невыносимо выразителен. То ли я так подумал, то ли действительно прочел на дне умных, преданных глаз:”Пора”. Что-то оборвалось и повисло в груди, застряло в глазах, я отвел их в сторону.
Справа , где-то далеко, невидимый остров Тасмания, слева – Австралия.
Порыв ветра резко рванул край шлюпочного брезента. Белые барашки побежали по изумрудной глади Басового Пролива. Одинокая чайка, жалобно вскрикнув, застыла над салингом мачты.
Кое-как, непослушными пальцами, пристегнул ошейник, ещё более потяжелевший. В последний раз погладил его умную, поникшую голову. Некогда пышная, атласная шерсть слиплась и торчала клочьями. Как он измучился за эти дни!

Выпрямившись, неглядя сунул поводок в руку Володе, и быстро исчез в надстройке. Плотно прикрыв дверь и задраив наглухо иллюминатор, опустился на стул. Уронил руки на колени, и долго сидел, уткнувшись в одну точку невидящим взглядом.
В тот момент, когда подумал, что всё уже кончено, моё ухо уловило приглушённый сухой щелчок. Ещё один. Бедный Енисейка! Бедный Володя!
Выражение – слёзы текут ручьём, для меня всегда имело преувеличенный смысл, теперь я знаю, что это не так. Плакать совсем не хотелось. Просто слёзы появлялись сами собой и текли горячими струйками по щекам, падали одна за другой, разбиваясь о зыбкую палубу мелкими блестящими шариками бисера.
***
Аватара пользователя
LAst
 
Сообщения: 38
Зарегистрирован: 26 авг 2011, 20:03

Re: О разном...

Сообщение Станислав Балицкий 23 дек 2011, 09:39
IP:

Ребят еще вопросик, скажите есть у кого нибудь фотографии т/х Правда Балтийского параходства по такой же тематике как в галерее gallery/image_page.php?album_id=16&image_id=2072 именно связанных с Арктикой??
Станислав Балицкий
 
Сообщения: 2
Зарегистрирован: 16 ноя 2011, 12:46

Re: О разном...

Сообщение LAst 30 дек 2011, 00:41
IP:

Увы, Станислав, у меня ничего нет.
________________________________
Поздравялю всех с наступающим Новым Годом!
Будте счастливы, здоровы и благополучны, дорогие друзья!
Берегите себя!

Изображение
Аватара пользователя
LAst
 
Сообщения: 38
Зарегистрирован: 26 авг 2011, 20:03

Re: "Как корабли мучительно стареют!.."

Сообщение Bull 28 янв 2012, 17:45
IP:

LAst писал(а):Изображение
Так вот: увидел я на фотографии этот несчастный пароходик и вспомнил стихи... Помню, как то купил во Владивостоке сборник новых стихов – автора не помню, книжица давно затерялась (сорок лет прошло!!), а строки эти в памяти остались...


Снято в Улиссе? Там 2 СР лежали в середине 90х плюс СРТМ "Оссорка". Название одного было СР-165, второго не помню, есть фото из этой серии?
Аватара пользователя
Bull
 
Сообщения: 181
Картинок: 1
Зарегистрирован: 22 авг 2009, 03:43
Откуда: Одесса

Re: О разном...

Сообщение LAst 07 фев 2012, 00:53
IP:

Я предполагал, что это Владивосток- автор там живет.
Дргугих фотографий нет

PS. Если не ошибаюсь, имя автора - Сергей Леонов
Аватара пользователя
LAst
 
Сообщения: 38
Зарегистрирован: 26 авг 2011, 20:03

Re: О разном...

Сообщение Dedsorokanyk 29 авг 2012, 17:55
IP:

Друже ,шикарно описано :) особенно про первого моего дракона ,был из сорокотов ,т/е из довоенных ещё,вот уж мы выслушивали кое что кроме восклицательных знаков :) Спасибо от души.
Dedsorokanyk
 
Сообщения: 16
Зарегистрирован: 29 июл 2012, 19:42

Re: О разном...

Сообщение LAst 07 сен 2012, 01:11
IP:

И Вам спасибо, что зашли.
Аватара пользователя
LAst
 
Сообщения: 38
Зарегистрирован: 26 авг 2011, 20:03

Re: О разном...

Сообщение Андрей Рюмин 19 дек 2012, 11:57
IP:

ПЕРВОМАЙ.

Произошло это на самой заре моей морской карьеры.
Отслужив срочную, я не захотел снова влезать даже в такую условную униформу, какая была в мореходке, да ещё на целых пять лет, и свинтил в стольный город Мурманск.
Устроившись там мотористом на одноимённый с городом дизельный ледокол, очень скоро я оказался в глубокой Арктике.
Там и произошла эта история…

Мы стояли в море Лаптевых, во льдах, в ожидании каравана судов, следующих из Дудинки (порт такой почти в самой дельте Енисея).
В тот день случился как раз престольный праздник – 1 Мая. По этому поводу судовые «бугры» объявили выходной, и после обязательного торжественного митинга в столовой команды все свободные от вахт и работ расползлись тесными компаниями по каютам – праздновать.
Каюты рядового состава на нашем «колуне» были не очень хорошими. Матросы, мотористы, котельные и трюмные машинисты жили в них по двое. Мне повезло: меня и ещё одного моториста поселили в практикантской каюте, расчитанной на четверых. В ней было не очень удобно спать во время движения, так как располагалась она в кормовой части корпуса, а не в надстройке, и во время движения во льдах вибрация от винтов, казалось, передавалась прямо на наши койки. Зато во время таких вот ожиданий каравана, без движения, не было лучшего места для наших сборищ. Далеко от командирских палуб, достаточно близко к камбузу и продовольственным кладовым.
Естественно, что и Первомай решено было отмечать у нас с товарищем в каюте.
Часть ингредиентов (жидкая) была предусмотрительно нами закуплена ещё во время стоянки в Мурляндии, часть закусочную приволокли с камбуза. То есть стол был накрыт, как положено: тонко нарезанный мурманский палтус холодного копчения, енисейский солёный омуль и копчёный сиг истекали жиром на аккуратно расстеленной на столе газете «Арктическая звезда», на блюдце рядом сиротливо ютились скомунизженные у буфетчицы несколько кусков докторской колбасы и скрутившегося в стружку пошехонского сыра. Толсто нарубленные ломти свежего белого судового хлеба завершали композицию. Бухло, естественно, стояло под столом. Во избежание, так сказать…

Набилось в нашу четырёхместную каюту тогда человек, наверное, с десяток. Столик небольшой, поэтому сидели кучно, чуть ли не на плечах друг у друга. Курили, естественно. Дым столбом, и очень скоро дышать в каюте стало нечем.
Ну, так что – открыли круглый иллюминатор. А надо сказать, что иллюминатор этот находился на очень небольшой высоте от поверхности льда. Когда ледокол встал, ледяные поля, сжимаясь, полезли торосами вверх по его бортам (корпус арктического ледокола всегда делается яйцеобразным в подводной части, чтобы его не сдавливало льдами). Таким образом, от открытого «люмика» до верхней части торосов было немного менее метра – рукой можно было коснуться льдины.
«На улице» - солнце ярчайшее, поэтому света нам хватало и лампы мы не зажигали. И вот сидим это мы, выпиваем, закусываем, трендим о том - о сём, как вдруг…
Свет в каюте внезапно померк. То есть не то, чтобы совсем мгла опустилась, но так… темновато стало. Поворачиваемся к иллюминатору и….
Никогда бы не подумал, что с десяток здоровых мужиков могут в доли секунды ОДНОВРЕМЕННО проскочить через стандартной ширины каютную дверь! Тем не менее… Столпились в коридоре у дверей, заглядываем внутрь.
А там!... Из иллюминатора торчит огромная белая медвежья башка. Молча так торчит, крутит чёрным носом, вынюхивает что-то на столе. Унюхал и пытается пролезть дальше, чтобы это «что-то» слопать. Но не тут то было. Диаметр иллюминатора таков, что голова в него пройти может, а вот плечи и корма – уже нет. Мишка тянулся-тянулся к столу, понял, что всё-равно не достаёт, и решил вылезти наружу. А вот хренушки! Застрял, скотина!
Тут он рявкнул, да так, что мы и в коридоре чуть не уделались со страху. Дверь захлопнули от греха подальше, стоим, совещаемся, что делать. А это упырь ревёт в каюте так, что жутко становится!
Короче, позвали мы капитана. Собралась в коридоре толпа, советы разные со всех сторон сыплются, один другого заковыристей:
-Надо его чем-нибудь вытолкать!
-Охренел?! Как ты эту сволочь вытолкаешь? Он рожей сюда торчит! Я к морде его не сунусь!
- А если вытянуть снаружи?
-За что, идиот?!!! У него хвост короче твоего… извините, товарищ первый помощник!
-А если из ракетницы пальнуть? С тылу?...
-Себе пальни! Думаешь он от этого внутрь проскочит?! А потом что?...

Гвалт, шум, крики… Даже мишка в каюте затих. Заслушался, наверное…
Буфетчица: - А может ему сгущёнки банку с борта кинуть?
Боцман: - И чё?!!
Та: - Так почует – и вылезет из каюты. Мишки сгущёнку любят…
-Дура!! Чем он тебе её почует, если он жопой наружу торчит?!
Старпом (крутивший роман с буфетчицей, и потому окрысившийся на боцмана): - Это ж не боцман тебе, Машенька! Это он всё задним местом чует!
«Дракон», уже открывший было рот, чтобы достойно ответить на такой демарш, вдруг замолкает.
-Стойте, хлопцы! А чё тихо-то так в каюте?
С бесконечными предосторожностями открыли дверь… Никого! Только на задрайках иллюминатора клочки белой шерсти… Ушёл.
Мы с соседом протиснулись внутрь каюты, наперегонки рванули к иллюминатору – задраить. И услышали снаружи жалобный такой полурёв – полуворчание. Поскорей захлопнули люмик и поспешили на палубу вслед за остальной бандой.

Мишка сидел под бортом ледокола, размахивал передними лапами, словно просил чего-то и время от времени жалобно урчал.
-Вот же ж! Жрать хочет – не иначе!
Смотались по каютам, натащили всякой еды, покидали её вниз страдальцу. Тот сначала мёл всё подряд, потом начал лопать выборочно самые вкусные по его мнению куски. Сожрал, правда, всё, что дали. Последней была банка сгущёнки, которую он расплющил ударом могучей лапы, так, что молоко брызнуло во все стороны на снег. Потом он этот снег с молоком захарчил тоже и улёгся почивать в тени тороса.

Мы простояли в ожидании каравана ещё сутки. И на следующий день во время обеда наш бывший пленник, не уходивший всё это время от судна, опять подал голос. Ну, покормили его снова – не жалко ведь!

Покинул он нас только тогда, когда на горизонте показался караван и мы запустили двигатели. Смешно подбрасывая толстый зад, побежал валкой иноходью, и скоро его силуэт растворился на фоне ослепительной белизны льдов…

Такой вот у нас получился Первомай…
Армию - в каре! Ослов и учёных - в середину! (Наполеон в битве у пирамид)
Аватара пользователя
Андрей Рюмин
 
Сообщения: 14
Картинок: 16
Зарегистрирован: 22 окт 2010, 15:24
Откуда: Санкт-Петербург

Re: О разном...

Сообщение Борис Иванович 23 дек 2012, 10:05
IP:

Как-то помполит предложил, к подходу к тропикам, приготовить квас.И рецепт у него был.Сказано-сделано.Ни кто не возражал.Кок на сушил сухарей,приготовили ёмкость и работа пошла.Пили с удовольствием холодный квас.Подошли к Суэцкому каналу.Тут закрутилось-завертелось, арабы-швартовшики,шипшандлеры.лоцман.Пошли по каналу.Кто-то, на мостике, догадался угостить лоцмана нашим квасом.Видать понравилось.Матросы угостили арабов,тоже ничего,понравилось.Потом кто-то из арабов спросил:" А,что это мы пьём такое вкусное?"Им объяснили,как могли.Они попросили показать как это и в чём делается этот квас.Повели их в артелку, открыли крышку большой кастрюли и там арабы увидели жидкость цвета мочи и сверху плавают разбухшие сухари.Всё это им напомнило,по видимому,что-то неприятное.Они переглянулись,загалдели на своём.Быстро покинули артелку.Мы прикинули, что они содержимое бачка приняли за мочу с плавающим с верху дерьмом и побежали объясниться,но они сбились в кучу на корме и смотрели на нас с ужасом.Кажется они решили, что мы напоили их запретным для них пойлом.Шум был, но чиф объяснил лоцману, а он арабам,что это чистейшая,кипячённая вода и сухари.Потом уж, я и не помню, что было.угомонились ,наверное.
Борис Иванович
 
Сообщения: 56
Картинок: 0
Зарегистрирован: 26 апр 2011, 22:06

Пред.След.


  • Advertisement

Вернуться в Кают-компания

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 7

cron